Кац. Нагадую, обіцяли щось сур’йозне, пам’ятаєш?

Хох. Еге ж, от — прошу, дуже сер’йозне, далі вже нема й куди…

— Раніше ж воно як було?

— Як?

— Та ото ж! А тепер що?

— Що?

— От я й кажу!

Кац. Ну от… здрасте вам… Ти що, знущаєшся?

Хох. Ага, переплутав, прошу пробачення, от, оце вже воно!

Кац. Тю… та воно ж на English, як же ж…?

Хох. Та то нічого, перекладем. Як на мене, то перекласти текст, намагаючись зберегти головне — смисл викладеного, не являє собою таку вже й проблему. Труднощи з’являються тоді, коли текст потребує буквального перекладу. Отут вже необхідно звертатися до специаліста. А таких — майстрів своєї справи, не так вже й багато.

Кац. Ну и, это, ты ж на…?

Хох. Да, по твоей, личной просьбе — перекладено «по-людському»!

Колонка Artcriminalist.com

Прежде чем ознакомить читателей с материалом, с таким пугающим названием: Ловушка Фукидида: США и Китай ведут войну?, предлагаем небольшую преамбулу-комментарий.

Пожалуй, в той последовательности событий, связанных со сменой власти у сегодняшнего хозяина мира — США, достаточно ясно просматривается логика. Трамп, фактически, призван «исправить» ошибки, допущенные его предшественником – «мирным» Обамой, в деле «правления миром». И, похоже, у администрации нового президента, с жесткой корректировкой, проводимой прагматичными Сенатом и Конгрессом – у них получается. Нелишне, кстати отметить, что Трамп, на деле, а не на словах, выполняет желания наиболее радикально настроенной части своего народа, недовольного «миротворческой» политикой его предшественника – Обамы.

С одной стороны, Обама, якобы, гасил, умиротворял агрессивных гео-полит-«хулиганов», которые явно, как верно определяет Трамп – уже, или почти переступили «красную черту». А с другой, «миротворец» Обама, фактически поощрял этих «хулиганов» к дальнейшей эскалации развивающегося конфликта, который уже начал рассматриваться некоторыми экспертами, как повод для перехода межрегионального конфликта, в глобальный.

Собственно, с автором этого публикуемого ниже материала, с таким пугающе-интригующим названием, можно в чем-то и согласиться. Война, в ее многоборазном проявлении, ведется всегда. И, на протяжении длительного периода, в выигрыше всегда остаются США. Ну, хотя бы для примера, возьмем тотальное превосходство в инструменте общения – в языке. Английский язык, ставший для США родным, господствует во всем мире. И, пока что, альтернативы ему не наблюдается. Язык China не может стать альтернативой. Поскольку он даже для самих китайцев, в его хотя бы, практическом применении, не вполне доступен. Он слишком сложный для полноценного применения. По-видимому, именно этим и объясняется тот факт, что в Китае безграмотность, чаще всего частичная – обычное явление. И ведь никто не станет отрицать того факта, что весь мир принял множество именно английских терминов, и никто и не пытается что-то в этом изменить.

Кстати, целый ряд народов, стран переходят на латиницу. Не исключено, что придется, когда-то, и консервативному Китаю переходить более широко, а не в том ограниченном виде, на латиницу, дабы полнее воспользоваться теми достижениями, которые может открыть им латиница.

Конечно, с одной стороны, «темными» народными массами легче манипулировать. А с другой, такую массу трудно использовать в сложных ситуациях, когда потребуется от них способность и самим принимать важные решения. А пример России показывает, что массами манипулировать можно и без такого тотального незнания. Для этого вполне достаточно создания мощной пропагандистской машины, с одновременным ограничением доступа масс к «вредному» информационному влиянию извне. Что с успехом и делает режим Путина, создавая у основной массы послушного народа иллюзию собственного превосходства. Время уже показало, что превосходтво в сегодняшнем мире достигается за счет успешного развития высоких технологий. А здесь, несомненно, США на порядок выше даже и того же Китая. Не говоря уже о России.

Ну и теперь, ведь чтобы реально бросать вызов превосходящему по всем параметрам объявленному «противнику», надо, хотя бы, дорости до уровня способности бросать вызов. Ведь у США имеется масса используемых, и пока что, не используемых инструментов «сдерживания». И в этом ряде – применение силы, стоит на последнем месте. И, наконец, следует учитывать традиционную политику Китая, находящегося в позиции наблюдателя у реки, ожидающего, когда труп противника проплывет по реке. Хотя автор и акцентирует внимание на том, что новый китайский лидер резко изменил подходы к решению глобальных вопросов, где Китай стремится занимать лидирующие позиции. Но, подходы, и вековые традиции, на которых строится система отношений, это разные понятия. А насколько живучи в Китае традиции, каждый, кто побывал в этой удивительной стране, смог убедиться воочию. Да и нынешний китайский лидер — не вечен. А зависимость от лидера в Китае, опять же, традиционно, неизмеримо высока. Как будет вести себя его наследник, при наличии послушной лидеру государственной машины? В США лидер, далеко не самая определяющая сила, в чем мы сегодня категорически убеждаемся.

Ну и потом, автор ведет речь о ситуации, гда региональный конфликт мог оказать решающее влияние на развитие ситуации в масштабах, выходящих далеко за пределы самих регионов конфликта. И насколько корректно проведение аналогии с миром сегодняшним — судить уже самим читателям.

The Thucydides Trap: Are the U.S. and China Headed for War?

In 12 of 16 past cases in which a rising power has confronted a ruling power, the result has been bloodshed.
GRAHAM ALLISON SEP 24, 2015 GLOBAL
When Barack Obama meets this week with Xi Jinping during the Chinese president’s first state visit to America, one item probably won’t be on their agenda: the possibility that the United States and China could find themselves at war in the next decade. In policy circles, this appears as unlikely as it would be unwise.

Ловушка Фукидида: США и Китай ведут войну?

В 12 из 16 случаев, когда возрастающая власть столкнулась с правящей властью, результатом было кровопролитие.

Когда Барак Обама встречается на этой неделе с Си Цзиньпином во время первого государственного визита президента Китая в Америку, один вопрос, вероятно, не будет стоять в их повестке дня: возможность того, что Соединенные Штаты и Китай могут оказаться в состоянии войны в следующем десятилетии. В политических кругах это кажется маловероятным, поскольку было бы неразумно.

И все же, 100 лет спустя, Первая мировая война предлагает отрезвляющее напоминание о способности человека к безумию. Когда мы говорим, что война «немыслима», это утверждение о том, что возможно в мире только то, что могут представить наши ограниченные умы? В 1914 году мало кто мог представить себе бойню в таком масштабе, который требовал новой определяющей категории: мировая война. Когда война закончилась четыре года спустя, Европа лежала в руинах: кайзер ушел, Австро-Венгерская империя растворилась, русский царь свергнут большевиками, Франция была залита кровью на целое поколение, а Англия лишилась своей молодости и сокровищ. Тысячелетие, в котором Европа была политическим центром мира, подошло к краху.
Определяющий вопрос о глобальном порядке для этого поколения заключается в том, смогут ли Китай и США избежать ловушки Фукидида. Метафоры греческого историка напоминают нам о сопутствующих опасностях, когда растущая власть соперничает с правящей властью — поскольку Афины бросили вызов Спарте в Древней Греции или как Германия сделала Британию сто лет назад. Большинство подобных соревнований заканчивались плохо, часто для обеих стран. Группа аналитиков в Гарвардском Центре Белфер по науке и международным делам завершила анализ исторического материала. В 12 из 16 случаев за последние 500 лет результатом была война. Когда стороны избегали войны, это требовало огромных, болезненных корректировок в подходах и действиях не только к претенденту, но и к оспариваемому.
Основываясь на текущей траектории, война между Соединенными Штатами и Китаем в предстоящие десятилетия не просто возможна, но гораздо более вероятна, чем признается на данный момент. Действительно, судя по историческим данным, война более вероятна, чем нет. Кроме того, нынешние недооценки и неправильное понимание опасностей, присущих отношениям США и Китая, в значительной степени способствуют возникновению этих опасностей. Риск, связанный с ловушкой Фукидида, заключается в том, что бизнес, как обычно, а не только неожиданное, чрезвычайное событие, может вызвать крупномасштабный конфликт. Когда растущая власть угрожает сместить правящую власть, стандартные кризисы, которые иначе были бы сдержаны, подобно убийству эрцгерцога в 1914 году, могут инициировать каскад реакций, которые, в свою очередь, приводят к результатам, которые ни одна из сторон в противном случае не выбрала бы.
Однако война не является неизбежной. Четыре из 16 случаев в нашем обзоре не закончились кровопролитием. Из этих успехов, а также неудач, мировые лидеры должны извлечь уроки. Уход от ловушки требует огромных усилий. Как сам Си Цзиньпин сказал во время визита в Сиэтл во вторник: «В мире нет так называемой Фукидидской ловушки. Но если основные страны снова и снова ошибаются в стратегических ошибках, они могут создать такие ловушки для себя».

* * *

Более 2400 лет назад афинский историк Фукидид предложил следующее толкование: «Это был подъем Афин и страх, что это вдохновило Спарту, что сделало войну неизбежной». Другие определили ряд способствующих причин Пелопоннесской войны. Но Фукидид подошел к сути дела, сосредоточившись на неумолимом структурном стрессе, вызванном быстрым изменением баланса сил между двумя соперниками. Отметим, что Фукидид выделил два ключевых фактора этой динамики: возрастающее право растущей власти, чувство ее важности и требование большего голоса и влияния, с одной стороны, и страх, неуверенность и решимость защищать статус-кво, порождаемые этой динамикой в установленной власти, с другой.
В случае, о котором он писал в пятом веке до нашей эры, Афины появились более полувека как вершина цивилизации, уступая место в философии, истории, драме, архитектуре, демократии и военно-морской доблести. Это шокировало Спарту, которая столетием была ведущей сухопутной державой на полуострове Пелопоннес. Для Фукидида позиция Афин была понятна. По мере роста ее влияния возрастала ее уверенность в себе, ее сознание несправедливости прошлого, ее чувствительность к случаям неуважения и ее настойчивость в пересмотре предыдущих договоренностей с целью отражения новых реалий власти. Естественно, объяснил Фукидид, что Спарта интерпретировала афинскую позицию как необоснованную, неблагодарную и угрожающую системе, которую она установила, — и в которой Афины процветали.
Фукидид зафиксировал объективные изменения относительной мощи, но он также сосредоточился на восприятии перемен среди лидеров Афин и Спарты — и как это заставило каждого укрепить союзы с другими государствами в надежде уравновесить друг друга. Но запутанность проходит в обоих направлениях. Именно по этой причине Джордж Вашингтон любезно рекомендовал Америке остерегаться «переплетения альянсов». Когда разразился конфликт между городами-государствами Коринфа и Коркиры второго уровня (теперь Корфу), Спарта посчитала необходимым приехать в Коринф. Этот шаг оставил Афинам мало выбора, кроме как поддержать своего союзника. Последовала Пелопоннесская война. Когда это закончилось 30 лет спустя, Спарта была номинальным победителем. Но оба государства лежали в руинах, в результате чего Греция стала уязвима перед персами.

* * *

За восемь лет до начала мировой войны в Европе британский король Эдуард VII спросил своего премьер-министра, почему британское правительство стало так недружелюбно относиться к его племяннику Германию Кайзер Вильгельм II, вместо того, чтобы следить за Америкой, что он считал более сложной задачей. Премьер-министр поручил главному наблюдателю ФРГ, Эйру Кроу, написать записку, отвечая на вопрос короля. Кроу представил свой меморандум к Новому, 1907 году. Этот документ является жемчужиной в анналах дипломатии. Логика анализа Кроу повторила интуицию Фукидида. И его центральный вопрос, как перефразировал Генри Киссинджер в «О Китае», заключался в следующем: усилилось ли враждебное отношение между Великобританией и Германией больше из немецких возможностей или поведения Германии? Кроу сказал это немного по-другому: преследовала ли Германия «политическую гегемонию и морское господство», представляя собой экзистенциальную угрозу «независимости ее соседей и, в конечном счете, существования Англии»?

Британский Великий Флот на пути к флоту Имперского немецкого флота в битве при Ютландии в 1916 году (AP)

Ответ Кроу был однозначным: способность быть ведущей. Поскольку экономика Германии превосходила Великобританию, Германия не только создала бы самую сильную армию на континенте. Киссинджер также пишет: «Как только Германия достигнет военно-морского превосходства… это само по себе, независимо от намерений Германии, станет объективной угрозой для Британии и несовместимо с Существованием Британской империи».

Через три года после прочтения этой записки Эдвард VII умер. На его похоронах присутствовали два «главных плакальщика» — преемник Эдварда, Джордж V и германский кайзер Вильгельм — вместе с Теодором Рузвельтом, представляющим Соединенные Штаты. В какой-то момент Рузвельт (заядлый поклонник морской державы и главный чемпион по наращиванию военного флота США) спросил Вильгельма, не будет ли он рассматривать мораторий на гонку вооружений германско-британских военно-морских сил. Кайзер ответил, что Германия неизменно привержена влиянию мощного военно-морского флота. Но, как он продолжал объяснять, война между Германией и Великобританией была просто немыслима, потому что «я вырос в Англии; Я чувствую себя отчасти англичанином. Рядом с Германией меня больше интересует Англия, чем в любой другой стране». И затем с акцентом: «Я ОБОЖАЮ АНГЛИЮ!»

Однако невообразимый конфликт, какими бы катастрофическими ни казались потенциальные последствия для всех его участников, сколь бы глубокими не были культурные связи между лидерами, и даже кровными родственниками и, тем не менее, экономически взаимозависимыми государствами, — ни один из этих факторов не является достаточным для предотвращения войны в 1914 году, или же сегодня.

Фактически, в 12 из 16 случаев за последние 500 лет, когда имело место быстрое изменение относительной силы нарождающейся нации, которая угрожала сместить правящее государство, результатом была война. Как следует из приведенной ниже таблицы, борьба за господство в Европе и Азии за последние полвека предлагает ряд вариаций общей сюжетной линии.

Примеры из практики Фукидида

Центр науки и международных отношений Гарвардского Белфера

(Для краткого изложения этих 16 случаев и методологии их выбора, а также для форума для регистрации дополнений, вычитаний, пересмотров и разногласий по этим делам, пожалуйста, посетите файл Case of Thukydides Trap из Гарвардского центра Белфер. Для этого первого этапа проекта, мы в Центре Белфера определили «правящие» и «растущие» полномочия, следуя суждениям ведущих исторических рассказов, сопротивляясь искушению предлагать оригинальные или своеобразные интерпретации событий. В этих историях используются «подъем» и «правило» в соответствии с их обычными Определения, обычно подчеркивающие быстрые сдвиги в относительном ВВП и военной силе. Большинство случаев в этом первоначальном раунде анализа исходит из пост-вестфальской Европы).

Когда растущая революционная Франция бросила вызов господству Англии над океанами и балансу сил на европейском континенте, Великобритания уничтожила флот Наполеона Бонапарта в 1805 году, а затем отправила войска на континент, чтобы разбить свои армии в Испании и в Ватерлоо. Поскольку Отто фон Бисмарк стремился объединить разношерстный ассортимент растущих германских государств, война с их общим противником, Францией, оказалась эффективным инструментом мобилизации народной поддержки его миссии. После Реставрации Мэйдзи в 1868 году быстро развивающаяся японская экономика и военный истеблишмент бросили вызов господству Китая и России в Восточной Азии, что привело к войнам с обоими из которых Япония стала ведущей державой в регионе.

Каждый случай, конечно, уникален. Продолжающиеся споры о причинах Первой мировой войны напоминают нам о том, что каждый из них подвергается конкурирующим толкованиям. Великий международный историк, Эрнаст Мэй из Гарварда, учил, что, пытаясь рассуждать из истории, мы должны быть столь же чувствительны к различиям, как и сходствам между сравниваемыми нами случаями. (Действительно, в своем классе «Историческое мышление 101» Май мог взять лист бумаги, нарисовать линию посередине страницы, нанести ярлык на один столбец «Подобный» и другой «Другой» и заполнить лист как минимум одним Полдюжины каждого.) Тем не менее, признавая множество различий, Фукидид направляет нас к сильной общности.

* * *

Превалирующая геостратегическая задача этой эпохи — это не жестокие исламские экстремисты или возрождающаяся Россия. Это влияние, которое влияние Китая окажет на международный порядок в США, который обеспечил беспрецедентный мир и процветание великой державы на протяжении последних 70 лет. Как заметил бывший лидер Сингапура Ли Куан Ю, «размер смещения мирового баланса в Китае таков, что мир должен найти новый баланс. Невозможно притвориться, что это просто еще один крупный игрок. Это самый большой игрок в истории мира ». Все знают о подъеме Китая. Мало кто из нас осознает ее масштабы. Никогда еще в истории не возникало так быстро, так быстро, на столь многих измерениях власти. Перефразируя бывшего президента Чехии Вацлава Гавела, все это произошло так быстро, что мы еще не успели удивиться.

Моя лекция на эту тему в Гарварде начинается с викторины, которая просит студентов сравнить Китай и Соединенные Штаты в 1980 году с их ранжированием сегодня. Читателю предлагается заполнить пробелы.

Тест: заполните пробелы

Центр Гарвардского Белфера

Ответы на первый столбец: В 1980 году в Китае было 10 процентов ВВП США, измеряемое по паритету покупательной способности; 7 процентов ВВП при текущих обменных курсах в долларах США; И 6 процентов его экспорта. Между тем иностранная валюта, принадлежавшая Китаю, тем временем составляла лишь одну шестую от размера американских резервов. Ответы для второго столбца: к 2014 году эти цифры составили 101 процент ВВП; 60 процентов при обменных курсах в долларах США; И 106 процентов экспорта. Запасы Китая сегодня в 28 раз больше, чем в Америке.В течение одного поколения нация, которая не фигурировала ни в одном из международных таблиц лиги, переместилась в высшие чины. В 1980 году экономика Китая была меньше, чем экономика Нидерландов. В прошлом году прирост ВВП в Китае был примерно равен всей экономике Нидерландов.

Второй вопрос в моей викторине спрашивает студентов: «Может ли Китай стать №1? В каком году Китай может догнать Соединенные Штаты, чтобы стать, скажем, крупнейшей экономикой в ​​мире или основным двигателем глобального роста или крупнейшим рынком предметов роскоши?

Может ли Китай стать №1?

Производитель:

Экспортер:

Торговая нация:

Хранитель:

Держатель долгового обязательства США:

Место назначения прямых иностранных инвестиций:

Потребитель энергии:

Нефтяной импортер:

Углеродный эмиттер:

Производитель стали:

Авто рынок:

Рынок смартфонов:

Рынок электронной коммерции:

Рынок предметов роскоши:

Интернет-пользователь:

Самый быстрый суперкомпьютер:

Обладатель валютных резервов:

Источник первичных публичных предложений:

Первичный двигатель глобального роста:

Экономика:

Большинство из них ошеломлены, узнав, что по каждому из этих 20 показателей Китай уже превзошел США.

Удастся ли Китаю сохранить темпы экономического роста в несколько раз превышающие темпы роста в Соединенных Штатах еще на десятилетие и дальше? Если и в этом случае его нынешние лидеры серьезно относятся к вытеснению США как доминирующей державы в Азии? Пойдет ли Китай по пути Японии и Германии и займет его место в качестве ответственного участника международного порядка, который Америка построила за последние семь десятилетий? Ответ на эти вопросы, очевидно, никто не знает.

Но если чьи-то прогнозы заслуживают внимания, так это те, которые дает Ли Куан Ю, главный китайский наблюдатель в мире и наставник китайских лидеров начиная с Дэн Сяопина. До своей смерти в марте основатель Сингапура поставил перед собой цель продолжения роста Китая в несколько раз по ставкам США на следующее десятилетие и далее, как «четыре шанса за пять». О том, действительно ли лидеры Китая серьезно относятся к вытеснению Соединенных Штатов в качестве Лидера высшего ранга в Азии в обозримом будущем ответили прямо: «Конечно. Почему бы и нет… как они могли не стремиться быть номером один в Азии, и в то же время и в мире?»

И о принятии своего места в международном порядке, спроектированном и возглавляемом Америкой, он не сказал буквально: «Китай хочет быть Китаем и принят таким, а не как почетный член Запада».

* * *

Американцы склонны читать лекции другим о том, почему они должны «больше походить на нас». Призывая Китай следовать примеру Соединенных Штатов, должны ли мы, американцы, быть осторожными в том, чего мы желаем?

Когда Соединенные Штаты стали доминирующей державой в Западном полушарии в 1890-е годы, как она себя вела? Будущий президент Теодор Рузвельт олицетворял нацию, в высшей степени уверенную в том, что 100 лет вперед будут американским веком. За десятилетие, которое началось в 1895 году с государственного секретаря США, объявившего «сувереном» Соединенных Штатов на этом континенте, Америка освободила Кубу; Угрожали Англии и Германии войной, чтобы вынудить их принять американские позиции в спорах в Венесуэле и Канаде; Поддержал восстание, которое раскололо Колумбию, чтобы создать новое государство Панама (что немедленно дало уступки США в строительстве Панамского канала); И попытался свергнуть правительство Мексики, которое было поддержано Соединенным Королевством и финансировалось лондонскими банкирами. В последующие полвека военные силы США вмешались в «наше полушарие» более чем в 30 отдельных случаях для урегулирования экономических или территориальных споров в благоприятных для американцев целях или лишения лидеров, которых они считали неприемлемыми.

* * *

Теодор Рузвельт с войсками США в зоне Панамского канала в 1906 году (Wikimedia)

Например, в 1902 году, когда британские и немецкие корабли попытались навязать военно-морскую блокаду, чтобы вынудить Венесуэлу выплатить свои долги перед ними, Рузвельт предупредил обе страны, что он «будет вынужден вмешаться силой в случае необходимости», если они не уберут свои корабли. Англичане и немцы были вынуждены отступить и урегулировать свой спор в удовлетворительном для США смысле в Гааге. В следующем году, когда Колумбия отказалась от аренды зоны Панамского канала в пользу Соединенных Штатов, Америка спонсировала панамских сепаратистов, признала новое правительство Панамы в течение нескольких часов после провозглашения независимости и отправила морских пехотинцев защищать новую страну. Рузвельт защищал интервенцию США на том основании, что она «оправдана морально и поэтому оправдана законом». Вскоре после этого Панама предоставила права Соединенных Штатов на зону Канала «навсегда».

Когда в 1978 году Дэн Сяопин выступил инициатором быстрого марша Китая на рынке, он объявил политику, известную как «спрячься и выжидай». Чего Китаю больше всего было за рубежом, так это стабильность и доступ к рынкам. Таким образом, китайцы «выжидали свое время и скрывали свои возможности», которые китайские военные иногда перефразировали, становясь сильными, прежде чем сравняться.

С приходом нового лидирующего китайского лидера, Си Цзиньпина, эпоха «спрятаться и уйти» закончилась. Почти три года своего десятилетнего срока Си ошеломил коллег дома и наблюдателей Китая за рубежом со скоростью, с которой он движется, и дерзостью его амбиций. Внутри страны он обходил правило семилетним постоянным комитетом и вместо этого консолидировал власть в своих собственных руках; Прекратил флиртовать с демократизацией, подтвердив монополию Коммунистической партии на политическую власть; И попытался трансформировать двигатель роста Китая от экономики, ориентированной на экспорт, к экономике, управляемой внутренним потреблением. За границей он проводил более активную внешнюю политику Китая, которая все больше и больше настойчиво продвигает интересы страны.

В то время как западная пресса продвигает идею «экономического спада в Китае», немногие останавливаются, чтобы отметить, что более низкие темпы роста в Китае остаются более чем в три раза выше, чем в Соединенных Штатах. Многие наблюдатели за пределами Китая упустили большое расхождение между экономическими показателями Китая и его конкурентами в течение семи лет после финансового кризиса 2008 года и Великой рецессии. Этот шок привел к тому, что практически все другие крупные экономики стали колебаться и падать. Китай никогда не пропустил год роста, поддерживая средний темп роста, превышающий 8 процентов. Действительно, после финансового кризиса почти 40 процентов всего роста в мировой экономике произошло только в одной стране: в Китае. Приведенная ниже диаграмма иллюстрирует рост Китая по сравнению с ростом среди его сверстников в группе стран BRICS с развивающейся экономикой, странами с развитой экономикой и миром. Из общего индекса 100 в 2007 году расхождение резко.

ВВП, 2007-2015 годы

Сегодня Китай вытеснил Соединенные Штаты как крупнейшую экономику мира, с точки зрения количества товаров и услуг, которые гражданин может купить в своей стране (паритет покупательной способности).

То, что Си Цзиньпин называет «Китайской мечтой», выражает самые глубокие чаяния сотен миллионов китайцев, которые хотят быть не только богатыми, но и могущественными. В основе цивилизационного кредо Китая лежит вера (или тщеславие) в то, что Китай является центром вселенной. В часто повторяемом повествовании столетие китайской слабости привело к эксплуатации и национальному унижению со стороны западных колонизаторов и Японии. По мнению Пекина, Китай сейчас восстанавливается на свое законное место, где его власть выражает признание и уважение основных интересов Китая.

На картине из деревянных элементов изображена Первая китайско-японская война. (Тоёхара Чиканобу / Викимедиа)

В ноябре прошлого года на принципиальной встрече всего политического и внешнеполитического истеблишмента Китая, включая руководство Народно-освободительной армии, Си предоставил всесторонний обзор своего видения роли Китая в мире. Преданность ограничивала гордыню. Xi начал с предложения по существу гегелевской концепции основных исторических тенденций к многополярности (то есть не униполярности США) и трансформации международной системы (то есть не нынешней системы под руководством США). По его словам, обновленная китайская нация построит «новый тип международных отношений» путем «затяжной» борьбы за характер международного порядка. В конце концов, он заверил своих слушателей, что «растущая тенденция к многополярному миру не изменится».

Учитывая объективные тенденции, реалисты видят непреодолимую силу, приближающуюся к недвижимому объекту. Они спрашивают, что менее вероятно: Китай требует меньшей роли в Восточном и Южно-Китайском морях, чем Соединенные Штаты в Карибском бассейне или Атлантике в начале 20-го века, или США, разделяющих с Китаем преобладание в западной части Тихого океана, которым Америка пользуется со времен Второй мировой войны?

И все же в четырех из 16 случаев, проанализированных группой Белфер-Центра, подобное противостояние не закончилось войной. Если лидеры в Соединенных Штатах и ​​Китае позволят структурным факторам водить эти две великие нации к войне, они не смогут скрываться за мантией неизбежности. Те, кто не учится прошлым успехам и неудачам найти лучший путь вперед, не будут винить никого, кроме самих себя.

Актеры, одетые в форму солдатов Красной Армии, отмечают 70-ю годовщину окончания Второй мировой войны в Пекине. (Ким Кюн-Хун / Рейтер)

На данный момент установленный сценарий для обсуждения проблем политики требует поворота к новой стратегии (или, по крайней мере, слогану), с кратким списком инициатив, который обещает мирные и процветающие отношения с Китаем. Ускорение этой задачи в этом шаблоне продемонстрировало бы только одно: неспособность понять основную идею, которую я пытаюсь пояснить. В настоящее время наиболее важным является не новая стратегия, а долгая пауза для размышлений. Если тектонический сдвиг, вызванный ростом Китая, создает проблему истинно пропорций Фукидида, заявления о «перебалансировке» или оживлении «вступать и хеджировать» или призывы кандидатов в президенты, выдвигающие более «мускульные» или «силовые» варианты выглядят примерно так, как попытка использовать аспирин, в качестве средства избавляющего от рака. Будущие историки будут сравнивать такие утверждения с мечтаниями лидеров Великобритании, Германии и России, когда они пребывали в состоянии лунатиков в 1914 году.

Возникновение 5 000-летней цивилизации с 1,3 миллиардами людей не является проблемой, которую нужно исправить. Это состояние — хроническое заболевание, которое нужно будет контролировать через поколение. Успех потребует не только нового лозунга, более частых встреч на высшем уровне президентов и дополнительных совещаний рабочих групп департаментов. Управление этими отношениями без войны потребует постоянного внимания еженедельно и на самом высоком уровне в обеих странах. Это повлечет за собой глубину взаимопонимания, которого не было видно со времен бесед Генри Киссинджера и Чжоу Эньлая в 1970-х годах. Самое главное, это будет требовать гораздо более радикальных изменений в подходах и действиях, как со стороны лидеров, так и общественности, чем кто-либо еще мог себе ранее представить.

Кац. Ні фіга себе, текстік… А теперь я — свои пять скажу-вставлю. Да этим… твоим США и Китаю, уж тем более, до нашей эРэФии — ой-йой-йой сколько еще надо! Вот, смотри — вещдок, однако!

Хох. Мда, вещдок. Однако… Ну все, вставил, свои пять?! А теперь…

Кац. Ладно, согласен — к музыке, вперед и с песнями! О, да тут как раз то, что надо после таких… серьезных думок-мыслей!

(продолжение темы следует)

не могу молчать ч. 7.565. Украина + ЕС (В Мире) + (В Украине)